Николай Степанович Гумилёв. Жизнь и творчество русского поэта. Стихотворение Абиссиния

Николай Степанович Гумилёв
Стихотворение Абиссиния
 
 Между берегом буйного Красного Моря
 И Суданским таинственным лесом видна,
 Разметавшись среди четырех плоскогорий,
 С отдыхающей львицею схожа, страна.
 
 Север - это болота без дна и без края,
 Змеи черные подступы к ним стерегут,
 Их сестер-лихорадок зловещая стая,
 Желтолицая, здесь обрела свой приют.
 
 А над ними насупились мрачные горы,
 Вековая обитель разбоя, Тигрэ,
 Где оскалены бездны, взъерошены боры
 И вершины стоят в снеговом серебре.
 
 В плодоносной Амхаре и сеют и косят,
 Зебры любят мешаться в домашний табун,
 И под вечер прохладные ветры разносят
 Звуки песен гортанных и рокота струн.
 
 Абиссинец поет, и рыдает багана,
 Воскрешая минувшее, полное чар;
 Было время, когда перед озером Тана
 Королевской столицей взносился Гондар.
 
 Под платанами спорил о Боге ученый,
 Вдруг пленяя толпу благозвучным стихом,
 Живописцы писали царя Соломона
 Меж царицею Савской и ласковым львом.
 
 Но, поверив Шоанской изысканной лести,
 Из старинной отчизны поэтов и роз,
 Мудрый слон Абиссинии, негус Негести,
 В каменистую Шоа свой трон перенес.
 
 В Шоа воины хитры, жестоки и грубы,
 Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж,
 Любят слушать одни барабаны да трубы,
 Мазать маслом ружье да оттачивать меч.
 
 Харраритов, Галла, Сомали, Данакилей,
 Людоедов и карликов в чаще лесов
 Своему Менелику они покорили,
 Устелили дворец его шкурами львов.
 
 И, смотря на потоки у горных подножий,
 На дубы и полдневных лучей торжество,
 Европеец дивится, как странно похожи
 Друг на друга народ и отчизна его.
 
 Колдовская страна! Ты на дне котловины
 Задыхаешься, льется огонь с высоты,
 Над тобою разносится крик ястребиный,
 Но в сиянье заметишь ли ястреба ты?
 
 Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
 Слишком много здесь этой паленой травы...
 Осторожнее! В ней притаились удавы,
 Притаились пантеры и рыжие львы.
 
 По обрывам и кручам дорогой тяжелой
 Поднимись и нежданно увидишь вокруг
 Сикоморы и розы, веселые села
 И зеленый, народом пестреющий, луг.
 
 Там колдун совершает привычное чудо,
 Тут, покорна напеву, танцует змея,
 Кто сто талеров взял за больного верблюда,
 Сев на камень в тени, разбирает судья.
 
 Поднимись еще выше! Какая прохлада!
 Точно позднею осенью, пусты поля,
 На рассвете ручьи замерзают, и стадо
 Собирается кучей под кровлей жилья.
 
 Павианы рычат средь кустов молочая,
 Перепачкавшись в белом и липком соку,
 Мчатся всадники, длинные копья бросая,
 Из винтовок стреляя на полном скаку.
 
 Выше только утесы, нагие стремнины,
 Где кочуют ветра да ликуют орлы,
 Человек не взбирался туда, и вершины
 Под тропическим солнцем от снега белы.
 
 И повсюду, вверху и внизу, караваны
 Видят солнце и пьют неоглядный простор,
 Уходя в до сих пор неизвестные страны
 За слоновою костью и золотом гор.
 
 Как любил я бродить по таким же дорогам
 Видеть вечером звезды, как крупный горох,
 Выбегать на холмы за козлом длиннорогим,
 На ночлег зарываться в седеющий мох!
 
 Есть музей этнографии в городе этом
 Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
 В час, когда я устану быть только поэтом,
 Ничего не найду я желанней его.
 
 Я хожу туда трогать дикарские вещи,
 Что когда-то я сам издалёка привез,
 Чуять запах их странный, родной и зловещий,
 Запах ладана, шерсти звериной и роз.
 
 И я вижу, как знойное солнце пылает,
 Леопард, изогнувшись, ползет на врага,
 И как в хижине дымной меня поджидает
 Для веселой охоты мой старый слуга.
 
 
 <1918, 1921>