Николай Степанович Гумилёв. Жизнь и творчество русского поэта. Стихотворение Избиение женихов

Николай Степанович Гумилёв
Стихотворение Избиение женихов
 
 Только над городом месяц двурогий
 Остро прорезал вечернюю мглу,
 Встал Одиссей на высоком пороге,
 В грудь Антиноя он бросил стрелу.
 
 Чаша упала из рук Антиноя,
 Очи окутал кровавый туман,
 Легкая дрожь… и не стало героя,
 Лучшего юноши греческих стран.
 
 Схвачены ужасом, встали другие,
 Робко хватаясь за щит и за меч.
 Тщетно! Уверены стрелы стальные,
 Злобно-насмешлива царская речь:
 
 «Что же, князья знаменитой Итаки,
 Что не спешите вы встретить царя,
 Жертвенной кровью священные знаки
 Запечатлеть у его алтаря?
 
 Вы истребляли под грохот тимпанов
 Все, что мне было богами дано,
 Тучных быков, круторогих баранов,
 С кипрских холмов золотое вино.
 
 Льстивые речи шептать Пенелопе,
 Ночью ласкать похотливых рабынь —
 Слаще, чем биться под музыку копий,
 Плавать над ужасом водных пустынь!
 
 Что обо мне говорить вы могли бы?
 — Он никогда не вернется домой,
 Труп его съели безглазые рыбы
 В самой бездонной пучине морской. —
 
 Как? Вы хотите платить за обиды?
 Ваши дворцы предлагаете мне?
 Я бы не принял и всей Атлантиды,
 Всех городов, погребенных на дне!
 
 Звонко поют окрыленные стрелы,
 Мерно блестит угрожающий меч,
 Все вы, князья, и трусливый и смелый,
 Белою грудой готовитесь лечь.
 
 Вот Евримах, низкорослый и тучный,
 Бледен… бледнее он мраморных стен,
 В ужасе бьется, как овод докучный,
 Юною девой захваченный в плен.
 
 Вот Антином… разъяренные взгляды…
 Сам он громаден и грузен, как слон,
 Был бы он первым героем Эллады,
 Если бы с нами отплыл в Илион.
 
 Падают, падают тигры и лани
 И никогда не поднимутся вновь.
 Что это? Брошены красные ткани,
 Или, дымясь, растекается кровь?
 
 Ну, собирайся со мною в дорогу,
 Юноша светлый, мой сын Телемах!
 Надо служить беспощадному богу,
 Богу Тревоги на черных путях.
 
 Снова полюбим влекущую даль мы
 И золотой от луны горизонт,
 Снова увидим священные пальмы
 И опененный, клокочущий Понт.
 
 Пусть незапятнано ложе царицы, —
 Грешные к ней прикасались мечты.
 Чайки белей и невинней зарницы
 Темной и страшной ее красоты».